Кэтрин Куртц - [Легенды о Камбере Кулдском 1-2] Камбер Кулдский. Святой Камбер
Катан знал, что эти слезы не от дыма факела.
— Лорд Катан! — снова услышал он знакомый голос.
— Да, Эдульф. Это я — Катан, — сказал он.
Он посмотрел на старика, затем окинул взглядом остальных. Однако он понял, что не может смотреть им в глаза, и потому опустил взгляд.
— Я пришел от короля.
Он наконец справился с собой.
— Я пытался с самого начала добиться вашего освобождения, но, боюсь, я пришел к вам с дурными вестями. Казни начнутся завтра, как и было намечено, но с одним исключением.
Он сделал глубокий вздох и поднял глаза, стараясь выдержать взгляды несчастных.
— Я смог спасти только одного из вас. Только одного.
Когда все услышали эти слова, наступила тишина, через мгновение раздались возгласы и всхлипывания женщин, Старый Эдульф приподнялся, посмотрел на остальных, затем на Катана.
— Ты можешь спасти только одного, мальчик?
Катан с несчастным видом кивнул.
— Это мне «подарок» от Имре ко дню святого Михаила. Тот, кого я выберу, будет жить, остальные умрут. Я не знаю, как мне выбирать.
Приглушенный шепот среди узников прекратился, наступила мертвая тишина, и все глаза с надеждой устремились на Катана: только один из них останется жить, право выбора принадлежит их господину, и, конечно же, Катан выберет его, спасет от смерти.
О том, что остальные сорок девять человек должны погибнуть, несчастные предпочитали не думать. Ведь Мак-Рори всегда заботились обо всех. Вероятно, все это просто шутка. Но они не могли поверить, что лорд Катан может так жестоко шутить.
С надеждой все они смотрели на Катана, который повернулся, закрепил факел на стене и закрыл лицо руками.
Катан был в жутком положении. Как ему выбирать? Может ли он быть судьей и приговаривать к жизни и смерти, быть судьей людей, со многими из которых он вырос?
Справедливость требовала холодной, беспристрастной аналитической оценки каждого узника и выбора того из них, кто более достоин жизни и способен многое совершить в будущем.
Но здесь были женщины и юноши, едва ставшие мужчинами. Его совесть требовала защитить слабых, беспомощных. Как он может решить?
Он поднял голову, глубоко вздохнул, задержал дыхание и медленно выдохнул, произнося слова древнего заклинания Де-рини, которое должно было снять усталость. Ему нужно иметь ясную голову, чтобы принять трудное решение. Еще один вдох, и он почувствовал, что пульс стал ровным, противный вкус во рту исчез.
Расправив плечи, он медленно повернулся к людям. Эдульф стоял у решетки, полный надежд.
За ним стояли два старика, справа от него — молодая женщина и два мальчика. Он узнал одного из мальчиков. Это был сын деревенского пастуха. Второй, вероятно, был его братом, а девушка — или сестра, или кузина. Двух стариков он не мог припомнить.
— Эдульф, — мягко сказал он.
— Да, милорд, — Голос старика был тихим, испуганным.
— Поверь, мне очень горько, что только один из этих прекрасных людей сможет уйти отсюда вместе со мной. — Он проглотил комок в горле, — И так как с остальными мне больше не придется встретиться еще раз, то, будь добр, представь мне их. Я не уверен, что знаю их всех.
Старик удивленно моргнул.
— Милорд, вы хотите услышать имя каждого из них?
Катан кивнул.
Эдульф переступил с ноги на ногу, посмотрел в пол, затем повернулся к двум старикам, стоявшим рядом.
— Хорошо, сэр, раз уж вы так хотите. Это — братья Селлар: Бат и Тим.
Катан поклонился им, и братья смущенно потупили головы.
— А это Мэри Бинер, ее брат Вилл и кузен Том.
Знакомство продолжалось. Катан часто узнавал имя или лицо или вспоминал, что он слышал об этом человеке, что он искусен в торговле или ремесле.
Он увидел молодую чету, которую купил Джорем всего год назад. Беременная женщина была в объятиях своего супруга Старка, чей дом был всегда полон счастливыми детьми, у которых больше не будет отца, если не вмешается он, Катан. Он увидел юношу, которого узнал. Сейчас ему было тринадцать лет, он был лучшим учеником в школе Ивейн, работал помощником портного. Другой мальчик, сын управляющего, которого Катан хотел послать в святой Диан учиться на клирика, — так остер был его ум. Сейчас мальчику было всего одиннадцать лет.
Перечисление продолжалось, и каждый человек был уникален в своем роде, каждый заслуживал жизни, и каждый, за исключением одного, был приговорен к смерти, и Катан должен был решить.
Когда был назван последний узник, Катан снова посмотрел на всех. Взгляд его ласково коснулся всех: Эдульфа, беременной женщины и ее мужа, мальчика… Катан повернулся и опустил голову. Постояв немного, он медленно пошел по коридору и поднялся по ступеням. В двери был глазок, который открылся, как только Катан приблизился.
— Ну что, выбрал? — грубо спросил Молдред. Катан прижался лбом к железной двери и смотрел на смутные очертания головы Молдреда по ту сторону двери.
— Молдред, нужно выпустить отсюда беременную женщину.
— Правильно, — сказал голос. — Ты хочешь выбрать ее или ребенка?
— Ее или…
Катан прервался на полуслове.
— Ты имеешь в виду, что если я выберу ее, то это будет она одна, без ребенка?
— Его Величество говорил об одном, а не о двух, Катан, — ответил голос. — И ты получше подумай, прежде чем выберешь. Скоро придут охранники и уведут первую пару.
Скоро! Катан посмотрел на тень Молдреда и опустил голову, стараясь успокоиться.
— А если женщина родит до того, как ее казнят, ты выпустишь одного, не правда ли, — заговорил он. — Ведь при живом ребенке заложников снова будет пятьдесят, а не сорок девять. Так что вы должны будете выпустить еще одного, кроме того, кого я заберу сегодня.
Из-за двери послышался смешок.
— Ты меня восхищаешь, Катан. Ты всегда думаешь. Полагаю, ты прав, и еще одного придется отпустить. Конечно, если женщина доживет до родов.
Катан снова опустил голову и прикусил губу. Затем он выпрямился.
— Хорошо. Я готов сделать выбор. Идем вниз. Надо его выпустить.
Дверь открылась, и вошли Молдред и два охранника. Молдред пошел за Катаном вниз по ступенькам, а охранники остались запирать дверь.
Они спустились вниз, и Молдред окинул взглядом узников.
— Ну так кто же, Катан? Не сидеть же нам здесь всю ночь?
Катан приказал охраннику открыть решетку и вошел в клетку к своим крестьянам. Тут же несколько узников упали на колени, а женщины начали плакать.
Рукой Катан нежно коснулся головы женщины, когда проходил мимо нее. Он шел, и рука его касалась головы, лица, руки. Он старался с помощью мысленного зондирования глубоко проникнуть в эмоции, заполнявшие камеру, найти лучшего, кого необходимо спасти.
«Вот! Я нашел! Искра, которую я искал!»
Теперь отыскать точно! Это справа, там, где стояли трое молодых…
Он вдруг услышал скрип входной двери и замер.
— Они идут выбирать двух первых узников! Давай живее!
Катан услышал шаги на лестнице — ровную поступь хорошо обученных солдат, готовых без раздумий и эмоций выполнить свой долг.
Катан снова окинул взглядом людей вокруг себя. Некоторые из мальчиков еле сдерживали плач, а две женщины рыдали открыто. Когда солдаты спустились вниз, Катан прошел вперед и вытянул руку.
— Реван, иди со мной, — сказал он.
Он мысленно подбадривал мальчика, поскольку тот застыл в немом недоумении. Это был ученик портного. По исходящей от него ауре, Катан понял, что мальчик наделен большими способностями; его необходимо было спасти.
— Я, милорд?
Глаза мальчика расширились. В них был страх, трепет. Он стоял, боясь протянуть руку и вложить ее в руку Катана. Шаги уже приближались к камере. Дверь начала открываться, готовая пропустить трех солдат, которые направлялись к ним.
— Возьми мою руку, Реван, — приказал Катан. Он старался поймать взгляд мальчика. — Идем отсюда, из этого царства смерти, в царство жизни.
Охранники выволокли одну женщину из камеры, и она начала громко плакать. Наручники защелкнулись на ее запястьях, Затем солдаты снова вошли в камеру, и мальчик медленно, как в трансе, подал руку Катану.
Это произошло как раз вовремя — солдат уже хотел забрать его, но после секундного колебания он схватил сына управляющего. Мальчик забился, заплакал, начал отбиваться ногами, но все было тщетно. Его выволокли из камеры, и наручники стиснули его запястья. Дрожащий Реван, всхлипывая, опустился на колени у ног Катана. Рука мальчика судорожно сжимала руку своего господина.
Молдред с недоумением наблюдал за всем этим.
— Ну что же, раз ты выбрал, выводи его отсюда, — наконец сказал граф.
Он направился к выходу из камеры. Наверху все еще слышались крики приговоренных к смерти.
Когда Молдред вышел, забрав с собой факел, Катан поднял мальчика и прижал его к себе. Мальчик рыдал, и Катан терпеливо ждал, когда слезы облегчат его страдания. Он погладил Ревана по голове, вводя успокоение в его разум. Через некоторое время всхлипывания прекратились, и юноша уже твердо держался на ногах. Вздохнув, Катан обнял его за плечи и повел к выходу из камеры.
